Игнатьева Екатерина Николаевна
1 апреля 1869, Константинополь — 16 ноября 1914, Варшава
Графиня, сестра милосердия, участница Русско-японской войны (1904–1905), Первой мировой войны.
Екатерина Николаевна родилась 1 апреля 1869 года в Константинополе в семье генерал-адъютанта Его Императорского Величества, чрезвычайного и полномочного посла России в Турции Николая Павловича Игнатьева и Екатерины Леонидовны Игнатьевой, урождённой княжны Голицыной.
В 1980 году 21-летняя Екатерина была назначена фрейлиной императрицы Марии Федоровны. Вскоре на Екатерину Николаевну обратил внимание великий князь Михаил Михайлович и был намерен жениться, однако император Александр III не дал разрешения на морганатический брак.
В 1892 году Екатерина Николаевна покинула двор и поступила в первую в России Свято-Троицкую общину сестер милосердия в Санкт-Петербурге. Там она прошла обучение и получила необходимые знания по уходу за ранеными и больными, основам фармации, теоретическому курсу медицины.
В 1980 году 21-летняя Екатерина была назначена фрейлиной императрицы Марии Федоровны. Вскоре на Екатерину Николаевну обратил внимание великий князь Михаил Михайлович и был намерен жениться, однако император Александр III не дал разрешения на морганатический брак.
В 1892 году Екатерина Николаевна покинула двор и поступила в первую в России Свято-Троицкую общину сестер милосердия в Санкт-Петербурге. Там она прошла обучение и получила необходимые знания по уходу за ранеными и больными, основам фармации, теоретическому курсу медицины.
Воспоминания двоюродного брата, штабс-капитана графа А. А. Игнатьева: «Моя двоюродная сестра Катя Игнатьева была несколько старше меня, но настолько очаровательна, что я был влюблен в нее с семилетнего возраста. Я учился еще в Киеве, когда она появилась барышней на петербургских балах и сразу покорила сердца молодежи, а главное — на свое несчастье сердце великого князя Михаила Михайловича. Он сделал ей официальное предложение. На следующий день мой дядя Николай Павлович, как полагалось, надел мундир и поехал к отцу великого князя, старику Михаилу Николаевичу, испросить его согласия на этот брак, но получил категорический отказ: невеста недостаточно высокого происхождения. Великие князья имели право жениться только на девушках коронованных семейств.
Чтобы залечить незаслуженно нанесенную ей рану, Катя посвятила всю свою остальную жизнь работе сестры милосердия. Естественно, что с первых же дней войны она помчалась в Маньчжурию и постаралась попасть в самые передовые части».
Чтобы залечить незаслуженно нанесенную ей рану, Катя посвятила всю свою остальную жизнь работе сестры милосердия. Естественно, что с первых же дней войны она помчалась в Маньчжурию и постаралась попасть в самые передовые части».
Екатерина Игнатьева впервые попала на Дальний Восток в июне 1900 года. По распоряжению Главного управления Российского общества Красного Креста (РОКК) в составе отряда сестер милосердия она была направлена в Забайкалье, где формировались воинские части русской армии, предназначавшиеся для подавления Ихэтуаньского (Боксёрского) восстания в Китае. Екатерина Игнатьева работала в лазаретах Приамурья, Порт-Артура и Маньчжурии. Героическая деятельность графини Игнатьевой в этот период была отмечена медалью «За храбрость» на Георгиевской ленте. В сентябре 1902 года она вернулась в Санкт-Петербург и продолжила работу в больницах и госпиталях города.
С началом Русско-японской войны 1904–1905 годов графиня Игнатьева в числе первого отряда из 17 сестёр милосердия была командирована в Маньчжурию в распоряжение РОКК. Проезжала через Байкальскую переправу в мае 1904 года. Воспоминания о встрече с графиней Игнатьевой 9 мая на станции Танхой содержат дневники Н. А. Лухмановой.
С началом Русско-японской войны 1904–1905 годов графиня Игнатьева в числе первого отряда из 17 сестёр милосердия была командирована в Маньчжурию в распоряжение РОКК. Проезжала через Байкальскую переправу в мае 1904 года. Воспоминания о встрече с графиней Игнатьевой 9 мая на станции Танхой содержат дневники Н. А. Лухмановой.
Из воспоминаний графа А. А. Игнатьева:
«Пробираясь между двуколками, китайскими арбами и громоздкими четырехколесными фургонами, напоминавшими екатерининскую эпоху, я не без труда добрался, наконец, до походной солдатской палатки, в которую можно было влезть только ползком. Катя страшно обрадовалась моему приходу. Я же не мог скрыть чувства невольной жалости к ней.
— Что ты, что ты! — сказала она мне. — Посмотри, какая у меня чудная циновка! Она так хорошо спасает меня от грязи. Она и раненых спасала...
Катя сразу безудержно стала раскрывать передо мною картины отступления. Она рассказывала, как трудно было устроить раненых, какой беспорядок господствовал в тылу. Она еще не ругала Куропаткина, но обвиняла во всем высших начальников. И рассказывала о самоотверженных подвигах солдат, санитаров и младших командиров.
Горел фонарик со свечкой, освещая когда-то жизнерадостное, но уже измученное и постаревшее лицо Кати. Мне так хотелось ей услужить, но я даже ничего не посмел предложить. Ни о прошлом, ни даже о родных мы не проронили ни слова. Оба мы уже стали маньчжурцами».
«Пробираясь между двуколками, китайскими арбами и громоздкими четырехколесными фургонами, напоминавшими екатерининскую эпоху, я не без труда добрался, наконец, до походной солдатской палатки, в которую можно было влезть только ползком. Катя страшно обрадовалась моему приходу. Я же не мог скрыть чувства невольной жалости к ней.
— Что ты, что ты! — сказала она мне. — Посмотри, какая у меня чудная циновка! Она так хорошо спасает меня от грязи. Она и раненых спасала...
Катя сразу безудержно стала раскрывать передо мною картины отступления. Она рассказывала, как трудно было устроить раненых, какой беспорядок господствовал в тылу. Она еще не ругала Куропаткина, но обвиняла во всем высших начальников. И рассказывала о самоотверженных подвигах солдат, санитаров и младших командиров.
Горел фонарик со свечкой, освещая когда-то жизнерадостное, но уже измученное и постаревшее лицо Кати. Мне так хотелось ей услужить, но я даже ничего не посмел предложить. Ни о прошлом, ни даже о родных мы не проронили ни слова. Оба мы уже стали маньчжурцами».
За отвагу и мужество, проявленные в период Русско-японской войны, Е.Н. Игнатьева была награждена 2 медалями медалями «За храбрость» на Георгиевской ленте.
Вернувшись с Дальнего Востока, Екатерина Игнатьева продолжала служение в Свято-Троицкой общине в Петербурге.
В 1912 году, с началом Первой Балканской войны, она отправилась сестрой милосердия в Болгарию.
В сентябре 1914 года петербургская газета «Вечернее время» сообщала об отъезде графини Екатерины Николаевны Игнатьевой на театр военных действий. Во время Первой мировой войны она служила старшей сестрой военно-санитарной организации Великой княгини Марии Павловны.
Е. Н. Игнатьева умерла 16 ноября 1914 году в Варшаве.
Вернувшись с Дальнего Востока, Екатерина Игнатьева продолжала служение в Свято-Троицкой общине в Петербурге.
В 1912 году, с началом Первой Балканской войны, она отправилась сестрой милосердия в Болгарию.
В сентябре 1914 года петербургская газета «Вечернее время» сообщала об отъезде графини Екатерины Николаевны Игнатьевой на театр военных действий. Во время Первой мировой войны она служила старшей сестрой военно-санитарной организации Великой княгини Марии Павловны.
Е. Н. Игнатьева умерла 16 ноября 1914 году в Варшаве.
